Ловко уклонившись от удара меча, Мак подошел вплотную кДандоло и крепко схватил его за руку.

– Энрико, это я, Фауст! Позвольте мне направить вашмеч!

– Ах, это вы, посланник Зеленой Бороды! –воскликнул дож Венеции. – Да, конечно, помогите мне!

– Ваш покорный слуга, сударь, – учтиво ответилМак, поворачивая старика лицом к высоким белым стенам с распахнутыми воротами,возле которых шел бой. Пальцы Мака проворно развязали широкий шелковый поясДандоло, за который была засунута драгоценная икона Св. Василия, бережнозавернутая в кусок бархата.

– Удачи вам, сударь! – крикнул Мак, и ЭнрикоДандоло, взмахнув мечом, поскакал прямо к воротам – его можно было бы принятьза Дон Кихота Ламанчского, если бы этот герой существовал в те времена.

Мак сказал Маргарите:

– Все! Давайте скорее выбираться отсюда.

Они повернули обратно в лагерь. Мак искал какое-нибудьтихое, укромное местечко, где можно было бы провести остаток ночи. С души егословно камень свалился: он выполнил первое задание Мефистофеля, спасчудотворную икону.

Внезапно тьма сгустилась над осажденным городом, над лагеремфранков, над лесом, чернеющим вдали. Похолодало, налетел резкий ветер. Хлынулдождь. Дрожа от холода, цепляясь друг за друга, Мак и Маргарита брели по полю,казавшемуся им бесконечным; ноги их то и дело увязали в жидкой грязи.

– Куда мы идем? – спросила Маргарита.

– Мне нужно кое с кем встретиться, – ответил Мак,думая о Мефистофеле: где его черти носят, когда он так нужен здесь?..

– А где назначена ваша встреча?

– Он сказал, что сам найдет меня.

– Тогда зачем мы так быстро бежим?

– Нам нужно уйти как можно дальше отсюда. Подумайте,ведь вы можете погибнуть в этой ужасной битве!

И тут они случайно набрели на небольшой отряд. Это был,конечно, не тот патруль, что арестовал настоящего Фауста, но Маргарите спервапоказалось, что судьба во второй раз столкнула ее с солдатами, которые забралиих обоих в тюрьму – у них было точь-в-точь такое же оружие, такие же бородатыелица и грубые, хриплые голоса; они так же сквернословили, и от них так жепротивно пахло. Приглядевшись повнимательней, Мак и Маргарита поняли, что этисолдаты недавно попали в какую-то переделку – их лица и руки были в ссадинах иушибах, шлемы и нагрудники кое-где помяты. Трое из них наклонились надсобранными в кучу поленьями и остатками нескольких разломанных кресел –очевидно, они ограбили проходящий мимо караван. Ударяя кресалом о кремень, онипытались разжечь костер, но дождь и ветер мешали им, гасили искры.

– Эй, вы! – закричали солдаты, заметив Мака и егоспутницу. – Стойте! Нет ли у вас с собой хоть маленького кусочка сухогодерева?

– Нет… Нет! – ответил Мак; голос его дрогнул отиспуга. – Ничего подобного у нас нет. Пожалуйста, разрешите нам пройти.

Солдаты окружили их. Маргарита вздрогнула – кто-то пихнул еев бок. Она уже была готова повернуться и со всего размаху залепить пощечинутому, кто стоял ближе всех остальных, как вдруг почувствовала, что Макпотихоньку сует ей в руку что-то твердое. Это была икона Св. Василия. Покасолдаты отводили Мака в сторону, она успела засунуть небольшой сверток закорсаж.

Расширенными от страха глазами Маргарита глядела, каксолдаты обыскивают ее спутника. Двое остались держать его, а остальные,ухмыляясь, повернулись к ней. Она помертвела, представив, как ее будутощупывать. Дрожащими руками она достала сверток и протянула его здоровенномубородатому детине.

– Ага! – обрадовался тот, принимая от неезавернутую в бархат икону. – Что там у вас?

– Осторожнее! – воскликнул Мак. – Эточудотворная икона Св. Василия.

– Что, что? – переспросил солдат.

– Икона. Чудотворная.

– Ах, чудотворная! Ну, пускай сотворит нам чудо! –захохотали солдаты. – Эй, давайте сюда огниво!

Один из них ударил кресалом о кремень. Несколько искр упалона нарисованный лик святого. Вспыхнуло пламя.

Солдаты столпились вокруг, защищая огонь от ветра и пытаясьразжечь костер от горящей иконы. Мак схватил за руку Маргариту, и они побежалипрочь.

Они укрылись в негустом перелеске, окружающем поле боя,словно амфитеатр – арену древнеримского цирка, где происходили смертельныепоединки гладиаторов. Ветер разогнал тучи, и на небе показалась луна,освещавшая белые стены Константинополя, словно ярчайший фонарь. Из города, кудаворвались разъяренные, опьяневшие от крови крестоносцы, доносились стенания,яростные крики и звон железа. Пахло дымом. Казалось, повторяется древняяистория – падение Трои.

Переведя дух, Мак огляделся кругом. Серебристая зарницаосветила зловещего вида фигуру, стоящую всего в каких-нибудь десяти шагах откуста, под которым прятались они с Маргаритой. Высокий незнакомец в малиновомплаще застыл, словно каменное изваяние, скрестив руки на груди. Его мрачныйвзор был устремлен вдаль, на стены древнего города, как будто он мог видетьсквозь них.

– Мефистофель! – воскликнул Мак, бросаясь кнему. – Это вы!.. Наконец-то!.. Вы видели, что я сделал? Я пытался спастиикону!

– Да, я знаю, – ответил ему Мефистофель. – Поправде говоря, меня разочаровал ваш выбор.

– Как?.. А мне казалось, что я поступил правильно.Когда Энрико Дандоло рассказал мне о своих планах, о будущем возрожденииКонстантинополя, я понял, что не смогу его убить. Что же касается этого…Алексея… я и не видел его! Я не мог его похитить, даже если бы очень захотел.

– Глупец! – процедил сквозь зубыМефистофель. – Энрико Дандоло обвел вас вокруг пальца, как мальчишку.Медовые уста и лисий ум сослужили ему хорошую службу. На самом деле он лютоненавидит Константинополь. Все огромное войско франков – послушная игрушка вего руках. Опасная игрушка.

– Но как, черт возьми, я мог об этом узнать?! –теряя терпение, воскликнул Мак.

– Заглянув в его душу – как же еще? – насмешливоответил Мефистофель. – Мне ли учить вас подобным вещам, любезный докторФауст? Если бы вы убили его, на византийский трон мог бы взойти другойимператор, который спас бы прекрасный город. Эти опьяневшие от крови варвары,называющие себя Войском Христовым, разграбят и сожгут его дотла!

– Я сделал то, что считал нужным, – угрюмо ответилМак.